Дело в том что основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку. В общем, если угодно, в презрении. Это обоснованно до известной степени теми десятилетиями, если не столетиями, всеобщего унижения, когда на другого человека смотришь как на, в общем, вполне заменимую и случайную вещь. Т.е. он может быть тебе дорог, но в конце концов у тебя внутри такое, глубоко запрятанное ощущение — «Да кто он такой?» и так далее, и так далее.
И одно из выражение вот этого неуважения друг к другу являются те самые шуточки, ирония касающиеся общественного устройства. Самое чудовищное последствие тоталитарной системы которая у нас была — является полный цинизм или, если угодно, нигилизм общественного сознания. Разумеется, это такая удовлетворительная вещь, и даже приятно пошутить, поскалить зубы, но всё это мне очень сильно не нравится.
Набоков покойный однажды сказал когда ему стали рассказывать..., это была такая ситуация, когда к нему кто-то приехал из России и стал рассказывать русские анекдоты. Он смеялся-смеялся-смеялся и говорит:
И одно из выражение вот этого неуважения друг к другу являются те самые шуточки, ирония касающиеся общественного устройства. Самое чудовищное последствие тоталитарной системы которая у нас была — является полный цинизм или, если угодно, нигилизм общественного сознания. Разумеется, это такая удовлетворительная вещь, и даже приятно пошутить, поскалить зубы, но всё это мне очень сильно не нравится.
Набоков покойный однажды сказал когда ему стали рассказывать..., это была такая ситуация, когда к нему кто-то приехал из России и стал рассказывать русские анекдоты. Он смеялся-смеялся-смеялся и говорит:
